СССР был одной из самых передовых стран мира. Он владел многими новейшими технологиями, которые тогда еще и не мечтали использовать на Западе. Конечно, здесь нужно делать скидку на особенности экономического и политического строя СССР. Достижения эти были, но они применялись не так и не там, как на капиталистическом Западе. Помимо этого, разумеется, СССР не мог быть силен во всем: в каких-то областях он опережал Запад, в каких-то Запад опережал его. Но это уже, как говорится, частности, не отменяющие правоты нашего общего утверждения.
И если бы наша страна преодолела тот кризис, в котором она оказалась в 80-х (а это бы могло случиться, если бы тогдашние наши руководители думали не о личном обогащении в условиях капитализма, а об усовершенствовании социализма для блага всех граждан), были бы у нас все эти финтифлюшки прогресса, на которые так падка молодежь, – причем свои, а не сработанные в Китае на филиалах западных корпораций. Но было бы еще и нечто большое, что сделало бы СССР передовой державой нового, XXI века с его новыми, ранее невиданными вызовами. Об этом – моя статья.
2. Советский мобильник
У большинства наших современников упоминание о первых мобильных телефонах вызовет ассоциации с «красными пиджаками» конца 1980-х – начала 1990-х годов. Эти полукриминальные пионеры бизнеса любили щегольнуть своими переносными «Моторолами». Самая «древняя» была 1983 года выпуска, весила около килограмма, ее аккумулятора хватало всего на час, памяти – лишь на 30 телефонных номеров, зато стоила она около 4000 долларов, как новенькая навороченная «Тойота». Кое-кто, немного знакомый с историей техники, заметит, что еще в апреле 1973 года директор отдела компании «Моторола» Мартин Купер совершил в Нью-Йорке первый телефонный звонок с опытного устройства. Но и он ошибется.
Первый мобильный, то есть переносной, телефон, который работал не как рация, а подключался к сети ГТС, был изобретен в СССР. Он назывался ЛК-1 и был испытан в апреле 1957 года его создателем – советским инженером Леонидом Куприяновичем. Весил он, правда, около 3 кг, имел радиус действия 20–30 км, но через него можно было связаться через базовую станцию с любым абонентом обычной телефонной сети и с любого номера в этом радиусе позвонить на ЛК. Уже через год изобретатель усовершенствовал свое детище – ЛК стал весить 500 г, размеры его уменьшились до объема двух сигаретных пачек. Собственно, советский переносной телефон ЛК по размерам теперь мало отличался от современных мобильников, правда, у него не было экрана, а вместо кнопок был обычный диск. Об изобретении Куприяновича написали различные газеты и журналы, и оно повлияло на разработки отечественной системы мобильной связи.
Таковая была введена в эксплуатацию в 1963 году и получила название «Алтай». Для нее была выделена специальная радиочастота – 150 МГц (после 1970 года – 330 МГц), но эта была не рация, а именно телефон, размещенный в машине и передававший голос в обе стороны (то есть абонент говорил и сразу же слышал ответ, как в обычном телефоне) и также позволяющий путем простого набора позвонить на любой стационарный телефон. За 1960–1980-е годы было создано 3 поколения «Алтаев», станции уменьшились в размерах, стали полупроводниковыми, дисковый набор сменился кнопочным, увеличились дальность радиуса связи, количество каналов и стволов мобильной связи. Уже в 1970-е годы аппараты начали работать, как говорят сейчас, «в режиме конференции» (и директор завода мог из своей «Волги» вести совещание с начальниками цехов). К 1973 году системой «Алтай» пользовались 8000 абонентов в 30 городах СССР (в то время как в США аналог «Алтая» – IMTS только-только был введен в эксплуатацию!), а к 1983 году в нашей стране было 30 000 абонентов в 135 городах. Телефонами «Алтай» в СССР были оборудованы все служебные автомобили, машины скорой помощи, милиции, пожарной охраны, автомобили госчиновников, партруководителей, руководителей предприятий и учреждений, машины редакций телевидения и радио (откуда при помощи этих телефонов велись прямые репортажи с места событий). Во время Олимпиады-80 «Алтаи» устанавливали в автобусах со спортивными делегациями и в такси. Планировалось к началу 90-х разместить «Алтаи» и во всех городских и междугородных общественных автобусах, с тем, чтобы ими могли пользоваться не только водители, но и пассажиры (как телефоном-автоматом).
В 80-е годы была запущена еще одна советская система мобильной связи «Волемот», которая по принципу действия больше напоминала уже сотовую связь. Впрочем, в СССР успели создать и полноценную сотовую связь – первый советский сотовый оператор – «Дельта-телеком» начал работать 9 сентября 1991 года – за 3 месяца до того, как над Кремлем спустили красный флаг.
Мобильные телефоны систем «Алтай» и «Волемот» еще в начале 1990-х успешно конкурировали с западными мобильниками поколения 1G, и только появление 2G вытеснило их с рынка. Тем не менее «Алтаи» и «Волемоты» до сих пор применяются в отдаленных населенных пунктах России, где плохая сотовая связь. До 2011 года ими был оборудован спецтранспорт Воронежа и до сих пор они используются в Новосибирске.
В статьях по истории мобильной связи можно встретить заявления, что хотя технически всех жителей Советского Союза можно было снабдить мобильниками, фактически партбюрократы не захотели этого и превратили мобильную связь в свою привилегию. Однако дело, конечно, не в «коварстве» советских партработников. Эти же «коварные» и «злобные» руководящие работники десятилетиями трудились над программой телефонизации страны. С 1984 по 1991 год количество телефонов на каждые 1000 человек в СССР поднялось с 98 до 111. Конечно, по мировым стандартам это не очень высокий показатель – на уровне тогдашних Польши и Аргентины, а вот в Швеции уже в 1984 году соответствующая цифра равнялась 890. Но не будем забывать о просторах нашей страны: для связи между Москвой и Хабаровском нужен кабель длиной 8600 км, для чего требуется одной только меди 50 000 тонн. Согласитесь, что в Швеции расстояния немного другие... И тем не менее телефонизация СССР медленно, но шла вперед.
Кроме того, в условиях плановой, а не рыночной экономики государство и производители были заинтересованы в максимально дешевой телефонной связи. Чемоданчик с «Алтаем» в руках частника был бы очень дорогим удовольствием, которое могли бы себе позволить разве что подпольные богатеи с рынков, но не простые советские рабочие и инженеры. А за стационарный телефон гражданин платил в конце 80-х всего 2 рубля 50 копеек в месяц. И мог говорить хоть круглые сутки, не платя за каждую минуту, как сейчас. Те же, у кого еще не было телефона, могли воспользоваться уличным телефоном-автоматом. Разговор стоил всего 2 копейки и мог продолжаться сколько угодно! За междугородный звонок с переговорного пункта нужно было заплатить 15 копеек. Именно дешевизна стационарной телефонии определила то обстоятельство, что партия и правительство сделали ставку на нее (и именно жадность нуворишей от мобильной связи предопределила тот факт, что сегодня даже бедные люди выбрасывают у нас огромные деньги за пустую болтовню по мобильнику). Но можно не сомневаться, если бы новые технологии сделали мобильную связь дешевле и качественнее, то она в СССР стала бы доступна всем. В конце концов, домашние телефоны в 20-е годы также были в основном лишь у учреждений и в домах больших начальников, а в 1960–1980-е они стали обычным делом и в квартирах простых граждан.
3. Советское 3D
Несколько лет назад по кинотеатрам всей планеты триумфально прошествовал фильм американского режиссера Джеймса Кэмерона «Аватар». Он привлек зрителей еще и тем, что показывали его в 3D: достаточно надеть специальные очки и персонажи фильма предстают перед тобой в объеме. Подростки и молодежь, с увлечением следившие за приключениями американских астронавтов, поедая попкорн и потягивая колу, делились восхищенными отзывами: «Вау! Это ведь Америка! Новейшие технологии!» Если бы они дома сказали это своим бабушкам, те ответили бы, что их мамы им рассказывали: еще в 1947 году в Москве было такое же объемное кино... Тинейджеры наверняка бы не поверили. В «совке»?! Да ни в жизнь! Тем не менее это чистая правда.
Еще в 1930-х годах в СССР работники Всесоюзного кинофотоинститута (НИКФИ) создали технологию, которая позволяла наносить на пленку два изображения, и это позволяло смотреть фильмы в объеме, причем без очков, в обычном кинотеатре, только немного переоборудованном. В 1940 году в московском кинотеатре «Художественный», чтоб близ Арбата, впервые широкой публике был продемонстрирован стереофильм (так называли в СССР 3D) «Выходной день в Москве». А в феврале 1941 года в столице красной сверхдержавы открылся первый стереокинотеатр. Он назывался «Москва» и располагался недалеко от Большого театра. Кинотеатр был оборудован специальным стереопроектором и автостереоскопическим экраном. «Москва» стала первым в мире общедоступным коммерческим кинотеатром, где можно было смотреть стереокино без очков. В Германии и Италии – наиболее передовых в техническом отношении державах того времени – тоже было стереокино (к примеру, в Берлине имелся особый стереокинозал UFA-Palas), но для просмотра стереофильмов зрителям там выдавали специальные очки – как это делается и сейчас (а в далеких заокеанских Соединенных Штатах о массовом стереокино, доступном обывателям Страны Советов, только лишь мечтали!).
4 февраля 1941 года москвичи увидели «в объеме» фильм режиссера Андриевского «Концерт». В 1944 году, несмотря на тяготы войны, в СССР была создана студия «Стереокино», а уже в 1947 году московский зритель смог увидеть на особом экране (технологии стереокино все совершенствовались!) полнометражный приключенческий стереофильм «Робинзон Крузо» (именно его и могла видеть прабабушка тинейджера, столь презирающего «отсталый совок»).
В 1950-е годы стереокинотеатры были уже открыты в Ленинграде, Киеве, Астрахани, Одессе. В начале 1960-х была создана новая технология – «Стерео-70», которая резко улучшила качество стереофильмов и позволила показывать в цвете и в объеме широкоформатные фильмы. К тому времени в СССР возникла сеть из почти 70 стереокинотеатров (их аналоги советские специалисты построили и в других соцстранах, например, во Вьетнаме, вместе с советскими сеть включала в себя более 100 кинотеатров). От Кишинева до Владивостока простые советские граждане могли за 20, а то и за 10 копеек (цена утреннего детского сеанса) насладиться объемным фильмом, качество которого фактически мало отличалось от современного голливудского 3D. Фильмы были самые разные – научно-популярные, документальные, художественные, мультфильмы. Охват аудитории огромный: стереофильм «Таинственный монах» посмотрели в 1967 году 37 миллионов человек! Технология была уникальной по простоте и надежности (вместо современных громоздких двухкамерных устройств использовали переносные камеры со стереообъективом и специальной «лупой»).
В 1978 году – сегодня это время называют «эпохой застоя» – в НИКФИ были разработаны технологии стереотелевидения. Любой желающий может сегодня посмотреть об этом архивный фильм на YouTube. Но, к сожалению, внедрены они не были....
В 1990-м году – предпоследнем году жизни Советского Союза – инженеры из московского НИКФИ получили в США «Оскар» за технологию стереокино «Стерео-70». Формулировка Американской киноакадемии гласила: «За обеспечение советских кинозрителей стереоскопическими фильмами в течение 25 лет». В СССР за уникальным опытом приезжали канадские специалисты Эрнст Макнабб и Колин Лоу из фирмы IMAX, которые впоследствии разработали технологию IMAX. В наши дни корпорация IMAX – это 1100 кинозалов с 3D в 69 странах мира, суммарный капитал компании – 2 миллиарда долларов США. В России же все кинотеатры советской сети «Стереокино» закрыты еще в 1990-е годы, о них не упоминают ни на ТВ, ни по радио. Зато наш президент во всеуслышание заявляет, что в СССР умели делать только галоши... Про стереотелевидение вообще забыли...
4. Советские сверхзвуковые пассажирские лайнеры
Представим себе современного московского бизнесмена средней руки, которому нужно по делам фирмы слетать в Алма-Ату. Ему 30 лет, значит, родился он в 1989 году и советской действительности не помнит. Он покупает билет на самолет, садится в «Боинг-777», принадлежащий компании «Аэрофлот». Этот самолет всего на 10 лет моложе его, Triple Seven был введен в эксплуатацию в 1994 году, самолет, в который сел наш герой, был выпущен, допустим, в 1999 году. Он отлетал свое на западных линиях, был списан и куплен по дешевке российской компанией. Расстояние до Алма-Аты 3109 км. Крейсерская скорость «Боинга» – 850 километров в час. Нашему бизнесмену лететь до пункта назначения от 4 часов 30 минут до 5 часов. Он садится в удобное кресло в так называемом «бизнес-классе» – задернутой занавеской передней части порядком обшарпанного салона, заказывает себе дешевый виски, разворачивает газету (ибо телевизоры, которые были в спинках сидений «Боинга» на западных рейсах, работники «Аэрофлота» давно выковыряли и дырку закрыли чехлом). Встретив в газете упоминание об СССР, молодой бизнесмен кисло ухмыляется: «Да разве «совки» знали такой уровень комфорта?»
Его дедушка – бывший инженер в секретном московском НИИ – умер 20 лет назад. Наш бизнесмен тогда еще был мальчишкой, и как-то не пришло ему в голову расспросить деда: как тот летал в командировки? А если бы спросил, сильно бы удивился. Дело в том, что его дед в декабре 1977 года тоже летал по делам НИИ и тоже в Алма-Ату. Только не на подержанном, обшарпанном «Боинге», а на новеньком «Ту-144» (или, как называли его на Западе, лайнере Charger). Первом в мире сверхзвуковом пассажирском лайнере, разработанном в 1968 году в КБ Туполева (раньше западного «Конкорда»)! В 1977–1978 годах он как раз осуществлял рейсы между Москвой и Алма-Атой. Крейсерская скорость лайнера равнялась 2000 километров в час. Вместо 5 часов, которые трясется в «Боинге» наш спесивый бизнесмен, его дед тратил на полет в столицу Казахской ССР всего лишь около двух часов!
В советском пассажирском сверхзвуковике было 2 гардероба, 4 туалета, 2 кухни-буфета, которые предлагали пассажирам армянский коньяк, красную и черную икру! В Домодедово на посадку на Ту-144 пассажиры шли по ковровой дорожке! Куда там современному бизнес-классу до комфорта советского сверхзвукового самолета!
Правда, надо признать, что после катастрофы опытного экземпляра Ту-144Д в июне 1978 года пассажирские рейсы сверхзвуковиков в СССР прекратили. Существовала и проблема дороговизны полетов, и ряд технических проблем. Однако советское правительство вовсе не отказалось от самой идеи использования сверхзвуковых самолетов. Почти до эпохи перестройки в Воронеже производились новые Ту-144. Планировалось связать рейсами сверхзвуковиков Москву и Хабаровск (обычный самолет летит туда более 7 часов, Ту-144 понадобилось бы 2,5–3 часа), а также Москву и Гавану и Москву и Токио. Вплоть до середины 1980-х Ту-144 использовались как грузовые на маршруте Москва–Хабаровск, а один из таких самолетов эксплуатировался до начала 90-х как летающая научная лаборатория. После развала СССР право на его использование купили американское НАСА и компания «Боинг» и эксплуатировали советскую крылатую лабораторию вплоть до 1999 года!
Минобороны СССР в 1980-х работало над проектом использования модифицированного сверхзвуковика Ту-144ПП в качестве постановщика электронных помех. К 1991 году после испытаний на Севере стали уже строить спецаэродром для этого самолета, но в августе 1991 года Ельцин росчерком пера уничтожил Советский Союз и тем самым поставил крест на отечественных сверхзвуковиках.
А ведь перспективы и военного использования, и возобновления пассажирских перевозок были (тем более что после разработок военных инженеров, безусловно, решились бы прежние проблемы). И летали бы мы сейчас не на подержанных «Боингах»-тихоходах, а на стремительных родных лайнерах с красным флагом на хвосте!
5. Советские компьютеры
«Но уж в области компьютерной техники СССР серьезно отставал от Запада!» – воскликнет какой-нибудь хулитель нашего советского прошлого и добавит, что такие вещи как советские персональные компьютеры и советский интернет, он просто не представляет. Что ж, в Советском Союзе действительно не было компьютеров и интернета. Потому что были ЭВМ (электронно-вычислительные машины), а также АСУ и проект ОГАС.
Вплоть до 1970-х годов Советский Союз оставался лидером в области компьютерной техники. Вот только упор в СССР был сделан на большие вычислительные машины, которыми пользовались научные и государственные учреждения (в основном военные и геофизики), а не на персональные компьютеры (которые в СССР, правда, тоже появились, но об этом – немного позже). Несмотря на короткий период гонений на кибернетику в СССР, о чем не написал только ленивый среди антисоветчиков, Советский Союз в 1940–1950-е годы вполне достойно проявил себя в этой области и создал одну из первых в Европе ЭВМ – МЭСМ и М-1 (свидетельство об изобретении первой советской цифровой вычислительной машины датируется декабрем 1948 года и было выдано члену-корреспонденту АН СССР И.В. Бруку). В 1967 году был разработан первый советский суперкомпьютер БЭСМ-6, который мог совершать 1 миллион операций в секунду, и уже в следующем, 1968 году он был запущен в производство. Машина была построена коллективом под руководством академика С.А. Лебедева. Занимала она, правда, площадь в 150–200 кв. метров. Но уже в 70-х годах советские ЭВМ были оснащены микропроцессорами и другими микросхемами на транзисторах и стали гораздо меньше и при этом мощнее. В 1977 году советские ученые и техники внедрили в производство 8-разрядный процессор К580ИК80 – аналог 8080 корпорации Intel, на основе которых потом были созданы различные микро-ЭВМ.
В начале 80-х СССР построил суперкомпьютер «Эльбрус-1» с быстродействием 15 миллионов операций в секунду (а «Эльбрус-2» мог уже производить 125 миллионов операций в секунду). «Эльбрусы» не были копией американских машин, как многие поздние, «перестроечные», советские компьютеры, а абсолютно оригинальными разработками. Даже программное обеспечение для них производилось на оригинальном языке Эль-76, а не на применяемом на Западе ассемблере. Кстати, в СССР был создан и первый и единственный в мире троичный компьютер «Сетунь».
Большие советские суперкомпьютеры вплоть до 80-х превосходили западные аналоги, но были гораздо дешевле. СССР проиграл битву с Западом на поле персональных мини-машин.
Первая в мире персональная ЭВМ, впрочем, тоже была создана в СССР. Она называлась «Мир-1», ее изобретатель – несостоявшийся демиург советского интернета Глушков. В 1972 году «Мир-1» была представлена на выставке в Лондоне. Она позволяла инженерам делать свои расчеты дома. Машина помещалась на столе (в то время ЭВМ занимали несколько комнат) и предвосхищала принципы современных компьютеров. На этой выставке в первый и последний раз фирма IBM купила у СССР разработку компьютера – «Мир-1».
Как я уже говорил, советское руководство делало упор на производстве больших компьютеров для учреждений, поэтому персональные ЭВМ стали у нас разрабатываться гораздо позже. Производство первой – «Искра-1256» началось в 1979 году. Это была серьезная по тем временам машина с объемом ОЗУ до 64 КБ и быстродействием до 1 миллиона простых операций в секунду (то есть небольшая коробочка работала, как двухкомнатный суперкомпьютер 50-х).
Надо сказать, что советские персональные ЭВМ были предназначены исключительно для профессионалов. В Советском Союзе резонно полагали, что для того, чтобы дома играть в игры, вовсе необязательно использовать сложнейшие устройства (ведь это все равно что забивать гвозди хрусталем). Для детишек – любителей электронных игр – выпускали специальные игровые приставки (представители среднего поколения их хорошо помнят!), которые присоединялись к телевизору и управлялись джойстиком. Стоили они в разы дешевле персональной ЭВМ.
Однако на Западе уже началась эпоха ПК, и советское правительство, хотя и не очень оперативно, но реагировало на нужды времени. В первой половине 80-х для расширения компьютерной грамотности молодежи в советских школах ввели предмет «Информатика» (автор этих строк принадлежал к первому поколению советских школьников, которые проходили «Информатику» и изучали на этих уроках сегодня уже давно устаревший язык программирования Бейсик). Для этих уроков советской промышленностью был выпущен домашний компьютер «Агат» с мониторами и дисководами для гибких дисков (в СССР школы предоставляли компьютеры бесплатно, а не рассчитывали, что ученики купят себе их домой за свои деньги), а затем и усовершенствованная разработка – знаменитая «бэшка» – «Электроника БК-0010», не уступавшая многим зарубежным домашним ПК. В конце 80-х на базе заводов в ГДР и Болгарии в СССР стали выпускать ПЭВМ, аналогичные западным IBM, – «Роботрон», «Специалист», «Лик», «Искра», «Нейрон», «Поиск» и даже первые советские ноутбуки или, как их называют на Западе, «лаптопы», например, «Электроника МС 1504». Также в Советском Союзе выпускались ПК «Радио», «Микроша», «Криста», «Апогей», «Вектор» и т.д.
Хотя в это время, когда в стране уже вовсю шла «катастройка», наметилось отставание от Запада и стремление копировать его продукцию, советская электронная промышленность имела хорошие перспективы для самостоятельного развития. СССР вполне мог обеспечить себя машинами – аналогами IBM, не сильно уступавшими по качеству образцу. Их вполне можно было усовершенствовать (тем более у нас были заделы от проектов суперкомпьютеров), и работали бы мы на отечественных машинах (а не на купленных за нефтедоллары западных)... Если бы наша электронная промышленность не была целенаправленно разрушена в ходе либеральных «шоковых реформ» 90-х. В 1994 году был пущен под пресс единственный экземпляр последнего советского суперкомпьютера «Эльбрус-3», который работал в 2 раза быстрее самого совершенного западного суперкомпьютера того времени – Cray Y-MP. Это был последний гвоздь в гроб советской электроники.
6. Советский интернет
Идея единой общесоюзной сети ЭВМ возникла у советских ученых еще в 1950-х, когда в Америке даже подобных проектов не существовало. В 1959 году советский военный ученый, фронтовик, автор хрестоматийной книги «Электронные цифровые машины» (1956) и руководитель секретного Вычислительного центра (ВЦ) Минобороны А.И. Китов написал письмо Хрущеву. К нему он приложил внушительный 200-страничный труд, названный им «Красная книга». В нем он подробно обосновывал концепцию, согласно которой все военные ВЦ СССР объединялись бы в одну систему, позволяющую обмениваться информацией. Китов предлагал использовать эту сеть (он назвал ее Единой государственной сетью вычислительных центров – ЕГСВЦ) для более точного расчета планов развития народного хозяйства. Письмо до Хрущева не дошло, его перехватили военные начальники, которым не понравилась идея передачи военного ресурса гражданским министерствам. Китова сняли с должности, исключили из партии и уволили из рядов ВС СССР. Но идея не умерла. О ней узнал и ею загорелся ученик Китова – ставший главным кибернетиком СССР Виктор Глушков. К 60-м годам он превратился из молодого энтузиаста в директора Института кибернетики Украинского отделения Академии наук СССР, но в душе остался романтиком «цифрового социализма». Он разработал проект ОГАС – «Общегосударственной автоматизированной системы учета и обработки информации». Глушков видел, что без компьютеризации обработки статданных, которые использовали для создания пятилетних планов, вкрадывается множество ошибок. Отсюда неучет некоторых потребностей населения, дефицит отдельных товаров, возникновение черного рынка, подпольных цехов, что позволяло говорить идеологическим врагам социализма о преимуществе хаотичной рыночной экономики над плановой. Кроме того, примитивная обработка информации, отсутствие непрерывной связи между статистиками в регионах вели к увеличению бюрократического аппарата, «распуханию» прослойки управленцев и обслуживающего их техперсонала. Глушков предсказывал, что скоро СССР понадобятся миллионы управленцев. Но в 60-е в СССР были уже мощные суперкомпьютеры, которые могли решать такие задачи. Глушков предлагал создать около 200 компьютерных центров в основных городах СССР и связать их все через московский суперкомпьютер и тем самым поднять подготовку планов развития хозяйства на подлинно научную высоту. Кибернетик из Киева встретил поддержку на самом «верху» в Москве – со стороны руководителя Главного вычислительного центра Госплана СССР Николая Ковалева. В 1964 году Глушков выступил с докладом перед Совмином СССР, где присутствовали сами Косыгин и Брежнев. Руководство одобрило работу над проектом. И тут началась настоящая война. Против Глушкова и проекта ОГАС ополчились представители либерального крыла среди экономистов и работников Минфина СССР. Они уже в 60-е годы разрабатывали рыночные реформы в советской экономике (вроде горбачевского хозрасчета). Постепенно в их среде вызревали проекты конвергенции, объединения с Западом, перехода на «рыночные рельсы». В Глушкове он видели опасного догматика, ярого сторонника «устаревшего», исключительно планового, подхода.
Очень им не нравились и идеи автоматизации работы Госплана и увольнения тысяч и тысяч бюрократов из министерств. Бюрократия набирала силу и готовилась к прыжку в капитализм, который она и ее детки совершили при Горбачеве и Ельцине... Как написал в своей книге «Как не допустить нацию к Сети: непростая история советского Интернета» (2016) американский исследователь Бенджамен Петерс: противниками системы ОГАС стали те советские управленцы, которые впоследствии разрушили СССР.
Либеральные советские экономисты (многие из них потом уехали за рубеж) даже печатали в научных журналах статьи, где доказывали, что в Америке давно прошла мода на кибернетику и строительство компьютеров давно заброшено (тогда как на самом деле в США уже велись разработки первых ПК). Но Глушкову удалось сдвинуть дело с мертвой точки. В 1972 году в Москве и Ленинграде стали строиться первые центры ОГАС. Планировалось к 1990 году связать в сеть более 50 000 советских предприятий. Однако «наушники» из министерств, вхожие в Политбюро, вскоре «замотали» проект. Его не запретили, упоминания о нем даже были в документах партийных съездов... Но подготовка все тянулась, тянулась... В январе 1982 года в возрасте 58 лет умер Глушков. А через 3 года началась перестройка...
Но это не значит, что в СССР вовсе не было компьютерных сетей. Еще в 1952 году в СССР создавались сети ЭВМ в рамках создания автоматизированной системы противоракетной обороны. В 1956 году на испытаниях два компьютера М-40, находившиеся на расстоянии 100 км друг от друга, успешно обменялись информацией (в США первый удаленный контакт между компьютерами произошел между центрами в Кембридже и Санта-Монике, и было это в 1965 году).
В 1970-х в Советском Союзе появляются специализированные гражданские компьютерные сети. Пример – «Сирена» («СИстема РЕзервирования На Авиалиниях»). Она была запущена в 1972 году. ЭВМ М-3000 была расположена в специальном зале аэровокзала Москвы и связана с кассами «Аэрофлота» в 400 городах СССР. Компьютерная обработка базы данных пассажиропотока позволяла круглосуточно бронировать билеты на любые рейсы. В 1982 году была запущена «Сирена-2» с модернизированными ЭВМ. Советский гражданин, покупающий билет на самолет в кассе «Аэрофлота», даже не подозревал, что там работает сеть ЭВМ, и поэтому бухтел на диссидентской кухне, что мы отстали от Запада, где «везде компьютеры»...
Соответствующие компьютерные сети обслуживали пригородный транспорт, грузовые перевозки. Существовали автоматизированные системы управления (АСУ) при отраслевых министерствах (например, Министерстве радиопромышленности СССР), АСУ предприятиями...
Можно предположить, что если бы в руководстве СССР не победила группировка «шкурников-западников», создание советского интернета было бы неизбежным. Правда, скорее всего, он оставался бы в национальных границах, с ограниченным выходом вовне, как в Китае...
7. Заключение
Наши либералы любят порассуждать о том, что науку у нас «зажимали», что идеологические кампании вроде гонений на генетику и кибернетику привели к отставанию Советского Союза в научно-технической сфере. Конечно, доля истины в этом есть. И кампании действительно проводились, и, как видим, бюрократические препоны перед талантливыми изобретателями ставились... Совсем не случайно ведь в годы перестройки работники НИИ, ведущих университетов и институтов в основной массе своей с таким восторгом поддерживали «демократию» и «рыночные преобразования». Им надоели партийные начальники, которые поучали ученых, как и что им думать с точки зрения официальной идеологии. Им казалось, что придут капиталисты – и наступит эпоха настоящей свободы науки – деньги на ученых и изобретателей польются золотым дождем, а палки в колеса никто вставлять не будет. Увы, действительность оказалось печальной. Партийным начальникам хотя бы была нужна наука – для противостояния Западу, для поддержки реноме социализма, для реализации решений партии и правительства... Они, конечно, и «нервы мотали», и запрещали кое-что, но финансировали НИИ и лаборатории, создавали хорошие условия для работы, а иногда и глаза закрывали на вольнолюбие и даже полудиссидентство ученых...
Доморощенным капиталистам вся эта наука с ее учреждениями, штатами, дорогостоящими приборами оказалась ненужной. Стране периферийного капитализма научно-техническая инфраструктура сверхдержавы ни к чему. Новые хозяева жизни заинтересованы лишь в том, чтобы выкачать имеющиеся ресурсы, продать за рубеж и самим с семьями податься туда же.
Кроме того, Советское государство занималось просвещением народа. По телевизору показывали научно-популярные фильмы, в школах преподавали на приличном уровне математику и физику. В 80-х информатику начали преподавать, причем в каждой сельской школе – с прицелом, что школьники из глубинки будут знать программирование, пусть на элементарном уровне! Из таких школьников и вырастали Королёвы, Туполевы и Глушковы...
Правителям капиталистической России нужно, чтоб страна была рынком сбыта для дешевых товаров с Запада (что бы они ни кричали об «импортозамещении»!). Им выгодно поэтому, чтоб российский школьник не только программировать не умел, но чтоб он даже, что такое электрический ток, не знал. Тогда он будет смотреть на компьютер и айфон, как папуас на бусы, – ему и в голову не придет, что и он, и его друзья могли бы придумать такое. В его глазах на это способны лишь умные западные «сахибы»...
Поэтому молодежи и нужно рассказывать про забытые достижения СССР, про будущее, которое мы потеряли. И бороться за то, чтоб возродить Страну просвещения, справедливости и труда.
