Строй цивилизованных кооператоров

Фермер Рамиль Буланов работает в Подмосковье c начала 1990-х годов. Занимается выращиванием овощей и мясо-молочным животноводством. Сегодня его стадо насчитывает более ста голов. А впереди – большие планы. Но уже не по расширению своего хозяйства. Как частник, считает Рамиль, он расти уже не может. Зато может – как цивилизованный кооператор, объединившись с другими такими же подмосковными фермерами. В планах фермеров из кооператива «Усадьба Переделкино», а также в перспективах всего кооперативного движения на селе разбирался специальный корреспондент телеканала «Красная Линия» Аркадий Медведев.

– Выгоды от сельскохозяйственной кооперации очевидны, – объясняет Рамиль Буланов. – Всем вместе гораздо дешевле закупать по оптовым ценам горюче-смазочные материалы. Проще и дешевле заготавливать корма и перерабатывать готовую продукцию. А самое главное, вместе легче организовать сбыт.

С этим согласны все десять подмосковных фермеров, объединившихся в кооператив «Усадьба Переделкино». Работая вместе, действительно можно ощутимо снизить производственные издержки. А учитывая, что сегодняшний российский «рынок» с засильем торговых сетей никакого устойчивого сбыта крестьянину не гарантирует, сбытовая кооперация становится для фермеров едва ли не главным спасением.

Так считают члены подмосковного сельскохозяйственного кооператива «Усадьба Переделкино». А что думают фермеры в других регионах? Готовы ли они стать в строй цивилизованных кооператоров?

Материалы по теме

30 сентября 2018 Будет ли земля кормилицей? 9 сентября 2018 «Большевик-на-Оке» 2 сентября 2018 Коллективный выбор «Квалитета» 26 августа 2018 Национальное достояние в руках народа 5 августа 2018 Центр притяжения 22 июля 2018 В «Звениговском» пальмы не доят 17 июня 2018 «Заря» председателя Петрова

– Ни один крупный сельскохозяйственный кооператив не создавался так: фермеры собрались, что-то между собой решили – и пошло-поехало, – объясняет Сергей Коршунов. – После войны европейских фермеров правительства их стран просто силой загоняли в кооперативы. В Германии, например, понимали: в одиночку немецкий фермер свою свинину не продаст. Потому что из-за океана приедет американская «свинья в банке», и она окажется для потребителя гораздо дешевле. А вот если фермеры объединятся в крупный кооператив, то смогут и поконкурировать.

Схему, по которой происходило становление сельскохозяйственной кооперации в послевоенной Европе, копировали с опыта СССР, уверяет Коршунов. Колхозы и совхозы, машинно-тракторные станции, сельскохозяйственные рынки в городах – все это создали в Советском Союзе еще в конце 1920-х – начале 1930-х годов, и система кормила страну вплоть до 1990-х.

Между прочим, свой первый сельскохозяйственный кооператив Рамиль Буланов вместе с товарищами пытался создать как раз в 1990-м, когда «рыночные реформаторы» повели массированную кампанию против колхозов и совхозов, разрушая все что попадалось под руку.

– Нам уже тогда было понятно, что один фермер трактор не купит, денег не хватит, – вспоминает Рамиль. – Тогда мы скинулись и взяли одну машину на четверых. А потом все перессорились. Подходит время пахать – и каждый хочет начать первым. Так и разошлись.

Первый блин вышел комом. Но потом дела пошли лучше. Потому что желание работать вместе, одним коллективом, оно, наверное, в крови у каждого сельского труженика.

– Понимаете, у нас особенный образ жизни, мы не просто работаем, мы живем на этой земле, – объясняет фермер. – Если бы крестьяне думали только о деньгах, то пропитывали бы землю химией, использовали генетически модифицированные организмы. Проще говоря, химичили бы и бодяжили. В отличие от крупных частных агрохолдингов простой фермер так не делает. Мы другие люди.

В «лихие девяностые», да и позже преимущество кооперативов и вообще предприятий коллективной собственности заключалось в том, что они были практически неуязвимы для рейдерских захватов. Ведь одно дело скупить у каждого поодиночке ваучеры или земельные паи, и совсем другое – иметь дело с коллективом, чья собственность неделима. Поэтому коллективные хозяйства, которые не принимали в 1990-е решений о самораздроблении, смогли выжить. Земли прочих сегодня либо в руках крупных землевладельцев, либо зарастают березками да бурьяном.

Но если кооперация выгодна российскому крестьянину, почему она идет так медленно? Сегодняшнее государство, понятное дело, колхозы и кооперативы не организует. А вот сам крестьянин, фермер, человек, занятый сельскохозяйственным трудом, хочет ли кооперироваться с другими такими же тружениками? От этого ведь тоже многое зависит.

Профессор Российского университета кооперации, сопредседатель Московского крестьянского союза и одновременно подмосковный фермер Дмитрий Валигурский считает, что кооперации надо учиться.

– Люди должны переступить через себя, чтобы подставить плечо другому, – утверждает фермер в профессорском звании. – А для этого нужно доверие, которого в нашем обществе сегодня очень мало. Люди обижены, недовольны, раздражены. А все потому, что власть имущие поставили прибыль, принцип дикого капитализма выше человеческих отношений. Ну и как, скажите, создавать в таких условиях строй цивилизованных кооператоров?

Действительно, задача не из легких. Деньги, деньги, деньги… Цивилизованная кооперация – это совсем другое. Профессор Валигурский говорит, что главное в ней – это удовлетворение потребностей пайщиков, всех членов кооператива. Люди, работающие на селе, должны эти потребности осознать и двинуться навстречу друг другу.

А вот председатель правления Союза органического земледелия Сергей Коршунов настаивает на том, что главный импульс при организации кооперативного движения должен исходить от государства.

– Кто-то говорит: «Люди объединятся сами!» Уверяю вас, не объединятся, – излагает свои аргументы Коршунов. – Восемь–десять человек – это вообще не кооператив. Это какая-то дореволюционная артель. Настоящий кооператив – это полторы, две тысячи членов. И как их всех объединить без организующей и направляющей силы? А таковой сегодня может быть только государство.

Кооператор Рамиль Буланов ни организующей, ни направляющей силы в нынешнем государстве не видит. Хотя отмечает, что с высоких трибун уже начали произносить слово «кооперация». Значит, какой-то поворот все же наметился.

Кооперация на селе, уверен Рамиль, должна расти снизу, с земли. Созданный с товарищами кооператив он считает ни больше ни меньше чем-то вроде градообразующего предприятия в масштабе близлежащих деревень. Как-никак здесь появилось несколько десятков новых рабочих мест. Потом скинулись и сообща купили сыроваренный завод. Из прибылей арендовали магазин в Москве. Тоже новые рабочие места.

Так люди или государство? Наверное, для развития цивилизованной кооперации важно и то и другое. Четверть века назад государство всю мощь своих протекционистских возможностей бросило на создание и развитие крупных частных агрохолдингов. Пора бы повернуться и в другую сторону – к людям, к земле, к строю цивилизованных кооператоров.