Экономия на человеке как путь к разорению. Статья Олега Смолина

«Страна ждет нового правительства, и очень хотелось бы предостеречь его от ошибок или от желания наступить на «грабли» правительств прежних», – пишет на страницах газеты «Советская Россия» депутат Государственной думы Олег Смолин (фракция КПРФ).

Я имею в виду экономическую философию монетаризма, согласно которой главная задача финансового блока в правительстве – экономить деньги и складывать их в «кубышку», которая теперь красиво именуется Фондом национального благосостояния. При этом так называемая социалка рассматривается как бремя государства, по отношению к которому фактически реализуется формула: мадам с дилижанса – кони быстрее! 

Напомню: в свое время Жорж Помпиду утверждал, что есть три способа разориться:  

самый быстрый – карты;

самый приятный – женщины;

самый надежный – высокие технологии.

Насчет высоких технологий с Помпиду, разумеется, согласиться нельзя. Зато можно добавить четвертый способ, самый вредный – экономия на человеке!

Хорошо известно: скупой платит дважды, а Гобсек и Плюшкин умирают в нищете, зато на сундуках с деньгами. Однако если экономическая политика в духе Плюшкина имела некоторые основания в XIX – начале XX века, т.е. в период экстенсивной индустриализации, то в XXI веке она такие оправдания потеряла. Ведь сейчас наиболее серьезные экономисты признают: ключом к развитию экономики и модернизации страны становится человеческий потенциал, который способен превращаться в человеческий капитал. А это значит, что экономия на человеке становится прямо вредной не только с социальных и гуманистических позиций, но и с точки зрения развития самой экономики. Попробую доказать это методом «от противного». Вот вам лишь некоторые тому примеры.   

1. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТАГНАЦИЯ. На фоне всеобщего увлечения политической элиты конспирологией, желания списать все на происки врагов, президент страны признал, что наш главный враг – не внешний, а внутренний – нарастающая отсталость. 

Действительно, по данным научного руководителя Института народнохозяйственного прогнозирования РАН В.В.Ивантера, в 2008–2013 гг. экономический рост в России составил 1,2%, а в последующие четыре года – минус 0,2%. По другим расчетам, в 2008–2016 гг. мы росли (точнее, ползли) в среднем по 0,2% в год, т.е. на 1,7% за девять лет. И это при среднем темпе роста мировой экономики в 3,8%! Мы росли медленнее развитых, среднеразвитых и слаборазвитых стран. 

В результате, по данным Всемирного банка, страна переместилась из второй группы (или, как сейчас модно говорить, кластера) в третью. Напомню: ко второй группе отнесены страны с доходом от 25 до 42 тыс. долларов на человека, а к третьей – от 17 до 25 тыс. долларов. Теперь в третьей группе мы соседствуем с такими странами, как Румыния, Турция, Чили, Уругвай и даже Экваториальная Гвинея. 

Как известно, федеральный бюджет на 2018–2020 гг. предусматривает рост на 2,1, 2,2 и 2,3% соответственно. Этот так называемый рост гарантирует нам дальнейшее нарастание отставания от мировой экономики. Причем независимые эксперты утверждают, что в реальности он ниже запланированного. Как печально шутят юмористы, темпы роста нашего падения замедлились! В такой ситуации все разговоры о прорыве могут оказаться пропагандой. А самоотравление пропагандой для политиков – почти «Новичок»!

Материалы по теме

24 марта 2018 Люди требуют обновления и справедливости. Выступление Геннадия Зюганова в Государственной думе 21 июля 2017 Геннадий Зюганов: «Сегодня нужны политическая воля и элементарная порядочность» 11 июля 2017 Левый поворот с дороги кризиса. Статья Председателя ЦК КПРФ Г.А. Зюганова 9 марта 2017 Вячеслав Тетёкин: Правительство жирует за счёт населения

Убежден: без активной социальной политики так и будем плестись, подобно паре гнедых из известного романса, но не к процветанию, а в противоположную сторону.

2. НИЗКИЕ ЗАРПЛАТЫ. Как известно, мы работаем нездорово, однако живем много хуже, чем работаем. Зарплата подавляющего большинства граждан России далеко отстает не только от стран так называемого первого мира, но и от стран с аналогичным уровнем производительности труда. 

   Мы гордимся тем, что, наконец, вывели «минималку» на прожиточный минимум. С 1 мая в долларовом эквиваленте она должна составить примерно 180 долларов – втрое больше, чем в Индии, приблизительно как в ЮАР, и чуть больше, чем в Бразилии. Однако в 2,5 раза меньше, чем в Турции, и более чем в 2,5 раза меньше, чем в Китае. 

Почему? Ответ очевиден: более высокая степень эксплуатации. Доля зарплаты работника в созданном им продукте в России – 25–30%, а в социальных государствах Европы – 55–60%.
Социальные последствия очевидны: крайне низкий уровень жизни и, как заметила заместитель председателя правительства О.Ю.Голодец, уникальная российская бедность, т.е. бедность работающих. 

Менее очевидны экономические последствия, в частности, низкая производительность труда. Когда бизнес имеет дешевую рабочую силу, у него нет никаких стимулов внедрять новейшие технические достижения. А потому дешевая рабочая сила – это неэффективная рабочая сила. Здесь мы имеем еще один механизм торможения. 

3. НИЗКИЕ ПЕНСИИ. Пенсии в России также значительно ниже, чем в странах с аналогичным уровнем производительности труда.

В чем причина? Самый простой и очевидный ответ: низкие зарплаты. Пенсионный фонд, как известно, формируется путем начислений на заработную плату. Кстати, и коэффициент замещения в России – 33–34% явно недотягивает до минимальных размеров в 40%, установленных Конвенцией МОТ №102. 

Социальный результат – все та же бедность.

Экономический результат – все тот же низкий платежеспособный спрос, который тормозит развитие отечественного производства и рост экономики. Другими словами, еще один механизм торможения.  

4. ОТКАЗ ОТ ИНДЕКСАЦИИ ПЕНСИЙ РАБОТАЮЩИМ. В результате того, что пенсии работающим не индексируются с 2016 г., при прочих равных условиях работающий пенсионер получает примерно на 22,5% меньше, чем неработающий: ему недодали 12,7% в 2016-м, 5,8% – в 2017-м и 4% – в 2018 г. Если учесть сложные проценты, пенсия работающего ниже на 24% – почти на четверть. Не надо было быть актуарием, достаточно здравого смысла, чтобы предсказать последствия: часть пенсионеров ушла с работы, а гораздо большая часть ушла «в тень». 

Готовя законопроект о возобновлении индексации пенсий работающим, мы посмотрели данные на сайте Росстата. Оказалось, что на 1 января 2016 г. у нас было 15 259 000 работающих пенсионеров. На 1 января 2017 г. – 9 883 000, т.е. на 5 376 000 меньше. Помножив разницу на средний размер пенсий в 2016 г., посчитали потери – более 425 млрд рублей. Экономия Пенсионного фонда – чуть более 300 млрд рублей. Скупые финансисты остались, что называется, без брюк. 

Угадайте, какая последовала реакция? Отвечаю: статистика на официальных сайтах изменилась. Число работающих пенсионеров стало определяться на 1 октября. По новым данным Росстата, на октябрь 2015 г. у нас было 3,417 млн работающих пенсионеров, а на октябрь 2017 г. – 3,281 млн. Сокращение – менее 140 тысяч. 

Однако правительство почему-то не интересуется, куда между 1 января и 1 октября «исчезли» 12 млн работающих пенсионеров. Открываю «великий секрет»: они уволились перед 1 октября, когда назначается индексация, и половина из них (почти 6,5 млн) вновь трудоустроилась к 1 января 2017 г. Кто кого обманул?

О социальных последствиях такой пенсионной политики на съезде «Единой России» говорил министр труда и социального развития М.А. Топилин: он прогнозировал снижение жизненного уровня российских пенсионеров в среднесрочной перспективе. 

Экономические последствия, помимо снижения платежеспособного спроса: потери Пенсионного фонда; фондов социального и обязательного медицинского страхования; региональных бюджетов, поскольку уменьшаются еще и поступления от налога на доходы физических лиц. 

5. ПОВЫШЕНИЕ ПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА. Бьюсь об заклад с любым желающим и рад буду проиграть: действующему составу Государственной думы предстоит рассматривать такой законопроект, скорее всего, правительственный. Решение фактически уже принято. 
Антисоциальные (чтобы не сказать – людоедские) последствия очевидны: по официальным данным, Россия – рекордсмен Европы по количеству мужчин, не доживающих до 65 лет – 43%. Меньше даже на Украине – 40%. Впрочем, и сейчас до выхода на пенсию (60 лет) не доживают 30% мужчин. Напомню недавнюю цитату из президента России: «Отработал, в «деревянный макинтош» – и поехал, что ли»? Почти для половины мужчин именно так и будет. 
Но есть еще и экономические последствия, о которых почему-то не хотят знать в финансово-экономическом блоке, а именно увеличение расходов:

– на пособия по безработице;

– на лечение и больничные листы тем, кто будет продолжать работать;

– на строительство детских яслей и садов, поскольку молодые пенсионерки, как сейчас, ухаживать за детьми не смогут. И т.д., и т.п. 

Но и это еще не все. Увеличение пенсионного возраста, помимо безработных, породит массу дешевой рабочей силы. Предпринимателям проще будет нанимать ее за копейки, чем тратиться на техническое перевооружение. И это очередной механизм торможения модернизации.
В странах, наиболее развитых в экономическом отношении, новый виток технологической революции, связанный с внедрением многофункциональных роботов, породил дискуссию о так называемом базовом доходе, т.е. о возможности для каждого гражданина, независимо от трудового вклада в создание ВВП, получать определенный уровень материального благосостояния. Понятно, что для России с ее техно-логическим отставанием эта проблема пока не актуальна. И все же позволю себе высказать по этому поводу суждение, быть может, спорное.
Убежден: прежде чем вводить так называемый базовый доход, следовало бы увеличить численность работников, которые в настоящее время развивают человеческий потенциал на платной основе (педагогов, медицинских работников, работников культуры и социальной защиты), а также оплачивать социальную работу по формированию и развитию человеческого потенциала, которая в традиционном и индустриальном обществах не оплачивалась и рассматривалась как сама собой разумеющаяся.

Одним из главных направлений последней, безусловно, должна стать работа по уходу и воспитанию детей их родителями, усыновителями и иными законными представителями. 

На взгляд автора, преимущества такой системы очевидны.

Во-первых, при современном уровне сознания базовый доход может стимулировать часть трудоспособного населения к отказу от работы, тогда как оплата части социальной работы в рамках семейных ролей эту работу дополнительно стимулирует.

Во-вторых, уравнение доходов вообще не работающих (в прежней советской терминологии – тунеядцев) с доходами людей, выполняющих социально полезные функции, будет восприниматься массовым сознанием как несправедливость.

В-третьих, опыт СССР и других стран «реального социализма» показал, что чрезмерно высокий для данного уровня общественного сознания уровень социального равенства тормозит экономическое развитие, как тормозит его и чрезмерно высокий уровень социального неравенства, например, в современной России.

Наконец, в-четвертых и главное, если мы признаем, что именно развитие человеческого потенциала, способного превращаться в человеческий капитал, является ключом к экономическому развитию и модернизации современного общества, работа по развитию этого потенциала, в т.ч. в рамках семейных ролей, должна оплачиваться никак не ниже, чем труд в сфере материального производства. А сама социальная сфера – не как сфера услуг, но как важнейшая составляющая производства – воспроизводство самого человека.  

6. ЭКОНОМИЯ НА ЗДРАВООХРАНЕНИИ. Напомню: в рейтинге Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) 1978 г. советская система здравоохранения заняла 22-е место. В рейтингах ВОЗ 2000 и 2010 гг. Россия – 130-е. Надеюсь, в следующем рейтинге 2020 г. мы улучшим свои показатели, но в первую тридцатку не вернемся наверняка. 

Добавлю: согласно одному из опросов, состоянием отечественного здравоохранения озабочены 70% граждан.

Одна из причин – хроническое недофинансирование. В настоящее время на нужды здравоохранения в стране выделяется 4% от ВВП при норме, установленной ВОЗ, в 6%. Большинство развитых стран эту норму превышают. Например, в Эстонии – 5%, Чехии – 6,3%, Германии – 8,7%, Швеции – 10%.

И хотя, по данным академика В.А.Черешнева, медицина определяет здоровье нации лишь на 10–15%, экономия за ее счет оказывается не только антигуманной, но и разорительной. Так, по экспертным оценкам, увеличение расходов на здравоохранение до положенного минимума в 6% от ВВП позволило бы значительно уменьшить потери от временной нетрудоспособности, включая выплаты по больничным листам, а также от ранней смертности, особенно среди мужчин. 

В итоге вырастет фонд оплаты труда, а вместе с ним и отчисления в Пенсионный фонд, причем на столько, что этого хватит на покрытие его триллионного дефицита без всякого повышения пенсионного возраста!

7. ЭКОНОМИЯ ЗА СЧЕТ ЭКОЛОГИИ. Как известно, 2017 г. был объявлен в России Годом экологии. Окончание этого года ознаменовалось не только практически полным отсутствием результатов, но и массовыми акциями протеста в Подмосковье на почве отравления людей свалочным газом. 

Напомню: первые попытки массового раздельного сбора мусора в СССР относятся ко второй половине 1980 гг. Однако уже на рубеже 1990-х они были прекращены. В настоящее время власть вынуждена будет либо их возобновить, либо согласиться с окончательным превращением страны в свалку. Это еще один пример того, как так называемая вторая русская революция 1990-х гг. (она же по отношению к 1917 г. – контрреволюция) повела страну не вперед, но назад. 

Между тем опыт Швеции показывает, что из переработки мусора можно сделать большой бизнес. Швеция не только перерабатывает практически весь свой мусор, но и закупает его у соседей. Закупала бы и у России, если бы мусор собирался раздельно. Впрочем, за прошедшие 30 лет мы вполне могли научиться делать это сами. В данном случае скупому придется платить не дважды, но как бы не четырежды, в том числе здоровьем граждан. 

8. ЭКОНОМИЯ НА НАУКЕ. В 1990-х наука была едва ли не самой пострадавшей областью народного хозяйства. Расходы на нее сократились примерно в 20 раз. Затем некоторое время росли. Но вот вам цифры: в 2015 г. из федерального бюджета на науку выделялось примерно 440 млрд руб., а на 2020 г. запланировано 346 млрд. При этом всем известно: наука – основа новых технологий, без которых невозможны ни промышленность, ни медицина, ни оборона. 

Неужели власть не видит следующего парадокса: президент говорит о прорыве, а правительство вместе с большинством Думы и тем же президентом, который подписывает бюджет, планируют деградацию? И при этом нас упрекают, что мы за эту деградацию в бюджете не голосуем! 

Скажу только об одной великой потере от такой, с позволения сказать, экономии. Это потеря кадровая. По данным РАН, число высококвалифицированных работников науки за послесоветское время сократилось в 2,7 раза. При этом в 2013 г. за рубеж уехали 20 тыс. таких специалистов, а в 2016 г. – 44 тысячи!

Напомню в этой связи высказывание Германа Грефа: потери от утечки человеческого капитала из страны значительно превышают потери от утечки капитала обычного. А ведь вывоз капитала из России за послесоветские годы, по зарубежным оценкам, составляет около двух трлн долларов. Помножьте это на полтора или два – получите лишь часть цены экономии на науке. 

9. И, наконец, ОБРАЗОВАНИЕ. Не буду повторять общеизвестное: образование – и фундамент культуры, и кузница кадров для страны, включая экономику и армию. А поскольку, как известно, кадры решают все, экономя на образовании, власть рискует без всего остаться. 

Напомню еще раз данные Высшей школы экономики: если принять за 100% расходы на образование в 2006 г., в 2012-м они составили 180%, а в 2015-м – 149%, т.е. на 30% меньше. В 2016–2017 гг. сокращение реальных расходов продолжалось. В 2018-м ситуация чуть-чуть улучшилась, но до 2012 г. нам еще очень далеко. 

Три года назад мы говорили, что сокращение количества школ в послесоветское время составило 25,5 тысячи. За последние три года закрыто еще 2,5 тысячи. 

Растет недовольство педагогов своим статусом. Так, доля учителей, которым все нравится в их работе в школе, в 2016/17 учебном году упала до 22% с 42% годом ранее, хотя до этого росла. Доля недовольных зарплатой в тот же период увеличилась с 28 до 34%. По данным аналитического обзора «Мониторинг эффективности школы. Чем привлекательна работа в школе – взгляд учителей», подготовленного Российской академией народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), по итогам 2017 г. почти 60% учителей в России не устраивает их заработная плата.

При этом, по данным Высшей школы экономики, 70% учителей сталкивались с насилием или агрессией со стороны учеников! Кстати, на месте властей я бы задумался: как будут вести себя эти ученики, став взрослыми?

Согласно распоряжению правительства РФ от 23 октября 2015 г. №2145-р «О программе «Содействие созданию в субъектах Российской Федерации (исходя из прогнозируемой потребности) новых мест в общеобразовательных организациях» на 2016–2025 гг., на создание новых учебных мест в 2018 г. должно быть выделено 250 млрд руб. Откройте бюджет и увидите ровно в 10 раз меньше – 25 млрд. Но правительство, не отменив постановления, нам такой бюджет представляет, а большинство Думы за него голосует.

Конечно, велик соблазн объяснить все это упертостью и идеологической зацикленностью экономического блока в правительстве. Ведь еще Эйнштейн утверждал: две вещи в этом мире бесконечны – Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я еще не уверен. 
Однако гораздо больше оснований видеть здесь корыстный интерес. Ведь если увеличивать вложения в человека, нужно наращивать бюджет. Самый простой и правильный способ – путем введения прогрессивных налогов на так называемых олигархов. Но обижать их власть не хочет, поскольку на них же и опирается.

Говорю об этом неслучайно накануне возможного пересмотра федерального бюджета на 2018-й и последующие годы. Президент поставил задачу выйти на среднемировые темпы экономического развития. Убежден: без изменения курса экономической и социальной политики, без прекращения экономии на человеке решение этой задачи будет провалено.

На худой конец, хотя этого явно недостаточно, надо согласиться с предложениями по так называемому бюджетному маневру, который предполагает некоторое увеличение вложений в человеческий потенциал. Вспоминая и перефразируя Д.И. Менделеева, берусь утверждать: в XXI веке экономить на человеке – хуже, чем топить ассигнациями!