Калужские тылы

Еще недавно Калужская область считалась в стране одним из лидеров по привлечению иностранных инвестиций. Крупнейшие мировые корпорации — производители автомобилей открыли здесь свои сборочные цеха, и по дорогам покатились «Пежо», «Ситроены», «Фольксвагены», «Мицубиши», «Вольво», собранные в Центральной России. В лучшие времена калужские предприятия давали 11—12 процентов всех автомобилей отечественного рынка. Счёт шёл на сотни тысяч машин в год. Но потом предсказуемо грянул очередной экономический кризис. Доходы граждан упали, покупать «российские иномарки» стали намного меньше, и автопроизводство в Калуге сильно просело. На заводах начались сокращения. Правда и до них в Калужском автокластере было занято всего 12—13 тысяч работников. А ведь в Калужской области — не только автосборка. Да, местный автопром у всех на виду. Можно сказать, на переднем крае. Но если есть передний край, то должны быть и тылы — те, что видны не всем.

В советское время автосборки здесь не было, зато работали предприятия машиностроения, химической, лёгкой промышленности, давало хорошие урожаи сельское хозяйство. И у всех была работа. Люди уверенно смотрели в завтрашний день. Что с этим сегодня? Специальный корреспондент телеканала «Красная Линия» Андрей Дружинин отправился со своей съёмочной группой в Калужскую область, чтобы увидеть всё своими глазами, а потом рассказать телезрителям.

Первая встреча — в посёлке Еленский, административном центре Хвастовичского района. В наше время зарубежный инвестор сюда не дошёл. Да и отечественный, хотя бы и в лице областной администрации, судя по всему, тоже. Население райцентра — менее полутора тысяч человек, и тает оно из года в год. Причина простая: нет работы.

— Здесь у нас стояла механическая мастерская, там — котельная, — показывает полуразрушенные окрестности местный житель Николай Голиков. — Тут дымила заводская труба. И древесину обрабатывали, и оконное стекло выпускали.

Николай — старожил здешних мест. Помнит, как было раньше. У немногочисленной поселковой молодёжи такой памяти уже нет. Ни об оконном стекле, ни о древесине.

Ещё один здешний старожил — Мария Дедушкина, в прошлом экономист деревообрабатывающего предприятия. В заводскую администрацию пришла уже в зрелом возрасте с производства, где освоила несколько рабочих специальностей. Говорит, что, когда завод принадлежал государственному леспромхозу, тут поддерживался образцовый порядок.

— Тогда старались выполнять план, требования были высокие, поэтому и работа спорилась, — вспоминает она. — А когда контроля не стало, завод и развалился.

С середины 1990-х объёмы производства здесь падали, людей увольняли, оборудование разбирали на металлолом. Одновременно пустел посёлок Еленский.

Материалы по теме

15 ноября 2017 Павел Дорохин: Развал промышленности деформировал рынок труда в России 22 сентября 2017 Николай Арефьев: «Российская промышленность не способна одеть и накормить народ» 19 апреля 2017 Геннадий Зюганов: Кабинет создателей кризиса

— В районной газете написали, что у нас в селе два колодца, — рассказывает местный житель Фёдор Леонов. И показывает то, что местные власти считают «колодцем»: — Отсюда даже для полива воду невозможно брать — такая она грязная, мутная и вонючая, не то что для питья. Да и далеко до огорода, не находишься, тем более — возраст.

Раньше в селе были и скважина, и водопровод с колонками. Но водонапорную башню разобрали и увезли. Коммуникации догнивают под землёй. Так что даже собственный огород возделывать здесь могут не все.

В соседнем Мещовском районе ситуация аналогичная. Плотность населения, по официальным данным, чуть больше, чем на Сахалине, но значительно ниже, чем в Приморском крае.

Правда, пенсионеру Виктору Федотову из района бежать, как он считает, уже некуда и незачем.

— У меня два инфаркта было, мне мало жить осталось, — прямо говорит 62-летний житель.

Быт у него самый простой — такой же, как у сверстников в селе Севастополь.

— На обед обычно берём с женой «доширак» да банку консервов, — делится он. — На большее денег нет. Иногда картошку сварим, щи.

Из десяти тысяч рублей ежемесячной пенсии четыре тысячи Виктор отдаёт за лекарства, столько же платит за «коммуналку». Оставшиеся две тысячи растягивает на месяц. Работы для него в родных краях нет, других источников дохода, кроме пенсии, — тоже. Живи как хочешь. А то и помирай. С такой судьбой Виктор Федотов, похоже, смирился. Другого не ждёт.

А вот руководитель крестьянско-фермерского хозяйства Вадим Гаврилюк, из того же Мещовского района, фаталистом быть не хочет, хотя и у него жизнь не малина. Вадиму — 52, есть пока здоровье и силы, и он убеждён, что отдаваться течению судьбы рано.

— Русский мужик всегда ждёт. Чего ждёт? Либо загиба, либо улучшения. Так что выбор есть, — фермер считает себя оптимистом.

Сельским хозяйством он занимается десять лет, но только два года назад вышел на самоокупаемость. Убеждён, что малое сельскохозяйственное производство в Центральной России — это постоянная борьба за выживание.

— Налог на мою землю составляет 500 тысяч рублей, — рассказывает Вадим. — И столько же стоит солярка, которая необходима, чтобы вспахать эту землю. Получается, что работающий человек платит дважды. Хочешь поработать — сначала заплати налог. А то и работы не видать.

Сейчас в Мещовском районе обрабатывается меньше половины пахотных земель. Очень многие поля, переданные в частную собственность, зарастают бурьяном.

— Этой землёй никто и не пытался заниматься, — объясняет руководитель сельскохозяйственного отдела районной администрации Юрий Кошевой. — Собственники рассчитывали, что пройдёт время, они землю продадут и получат хороший навар. Большую ошибку совершило руководство, когда решило распродать сельскохозяйственную землю. Возвращать её обратно в дело очень нелегко.

Сравнительно недавно о таких проблемах никто и подумать не мог. Земля обрабатывалась, хозяйства росли. Начиная с 1960-х годов продукцию калужского сельского хозяйства отправляли на экспорт. Крахмал — в страны социалистического лагеря, а вот калужские сыры — даже в Голландию, которая сама славится этим отменным продуктом.

Кто займётся землёй сегодня? Здание Мещовского сельскохозяйственного училища стоит сейчас без окон, без дверей. В 1970-е годы и позже здесь осваивали рабочие специальности до 600 парней и девушек. Уже с первого курса ребята овладевали практическими навыками, работая помощниками механизаторов и комбайнёров. Теперь о подготовке такой трудовой смены и речи нет. Не требуется эта смена нынешним частным собственникам…

Одно время Калужскую область пытались называть «русским Детройтом». Потом перестали — после того как мировой кризис капитализма заставил закрыть заводы-гиганты в этом центре американской автомобильной промышленности. Не ждёт ли подобная судьба и Калугу? Хочется, чтобы этого не случилось. Но что делать с «калужскими тылами»? Ответ на непростой вопрос ещё только предстоит найти.

Специальный репортаж «Калужские тылы» смотрите на сайте телеканала «Красная Линия» по адресу http://www.rline.tv/programs/spetsialnyy-reportazh/video-145842/.